Олег Иванов: «Общение банков с регулятором уходит в кулуары»

— Можете выделить какое-то свое главное впечатление от Международного банковского форума в Сочи в этом году?

— Первый момент, который хотелось бы отметить, это очень небольшая степень пересечения по содержательным вопросам между выступлениями банкиров и выступлениями представителей регуляторов. Банкиры слышат позицию регулятора. Регулятор вроде бы слушает позицию банкиров. Но непонятно, как эти позиции могут сойтись.

Главная обеспокоенность банковского сообщества состоит в том, чтобы понять реальное состояние дел в экономике страны, в банковском бизнесе. Они хотят получить обратную связь от регулятора. И не получают.

Представители регулятора, возможно из-за присутствия в зале журналистов, занимают вполне определенную позицию. Словесные интервенции — это важная часть деятельности регулятора. Это было видно, например, из выступления Михаила Сухова. С этой точки зрения, чем более спокойно и уверенно выступают представители регулятора, тем стабильнее положение на рынке.

Можно сказать, что такой элемент форума, как общение в публичном пространстве с регулятором, утрачен. Это общение уходит глубоко в кулуары форума. И в кулуарах видно, что регулятор понимает сложность сложившейся ситуации. Можно сказать, что форум — это ящик с двойным дном. И верхнее дно все больше расходится с нижним. В общем-то, наличие этого второго дна вселяет оптимизм.

Еще один способ защитить банки.Изучение банковской и судебной практики убеждает в том, что баланс интересов кредиторов и заемщиков все более смещается в сторону последних. С одной стороны власть призывает банки снижать процентные ставки, а с другой – делает всё более размытыми правила в сфере потребительского и корпоративного кредитования, порождая новые правовые неопределенности и риски.

В каком-то смысле, можно сказать, что между регулятором и банкирами всегда есть элемент некоего «торга». Банкирам важно показать сложность ситуации, а регулятору — несгибаемость и следование «общепризнанным моделям регулирования».

— Но у банкиров есть претензии не только к тому, что публично говорит регулятор, но и к тому, как он действует. Возьмем, например, проблему Базеля III.

— Меня поразило, что в разговорах с банкирами в зале представители ЦБ сообщили гораздо меньше, чем потом журналистам в кулуарах. Возможно, это просто такая тактика регулятора — он не готов делать заявления о послаблениях под давлением банкиров. Это как раз и есть демонстрация двойного дна.

Форум нельзя рассматривать в отрыве от контекста. В год для банков проводятся три важных мероприятия. В конце мая проходит Санкт-Петербургский банковский конгресс, который продюсирует Банк России. Постановка вопросов, выбор тем, список приглашенных— все это отражает взгляд на мир и приоритеты Банка России.

Форум в Сочи — это дело рук банковского сообщества. Сюда приглашаются представители ЦБ, и им озвучиваются тревоги и позиции банковского сообщества. Здесь представители ЦБ выступают в качестве гостей, они должны улыбаться и вести себя с достоинством.

И уже в феврале в Бору без лишних ушей ЦБ лоб в лоб сталкивается с мнением банкиров.

Это такие три сезона, три банковских времени года.

— И все-таки раньше большая часть согласования позиций происходила в публичном пространстве.

— Ситуация на рынке очень непростая с учетом санкций, других макроэкономических факторов. Все вынуждены перейти на дипломатический язык, и многое происходит в кулуарах, в это второе дно.

— Насколько удачно банковское сообщество играет в эту игру? И есть ли сегодня вообще такое явление, как банковское сообщество?

— Несомненно, есть. Банкиров многое объединяет вне зависимости от размеров банков. Поэтому есть общие подходы по многим вещам и у малых, и у крупных банков.

— По разговорам с руководителями крупных банков я вижу, что их обеспокоенность ситуацией велика.

— Экономике России нехорошо, и банки острее других это чувствуют. Когда вводили санкции и когда началось падение на финансовом рынке, банки оказались в первом окопе. Банки через кредитный портфель несут риски за неустойчивость экономики. Поэтому, кстати, им так хочется сейчас безрискового комиссионного дохода. А кредитные риски — только для самых проверенных и избранных.

На самом деле, как отметил Анатолий Аксаков, и банки, и регулятор — в одной лодке. Успех банковского сообщества — это успех ЦБ, провал банков — это огромный провал регулятора. Они скованы одной цепью. 

— Проблемы банков очевидны. А есть ли надежда? Есть какие-то потенциальные точки роста?

— Посмотрите. На какой сессии было максимальное количество участников? Это был круглый стол по кредитованию МСБ. Видимо, банкиры считают это возможной точкой роста. Они пытаются понять, как может идти та структурная перестройка экономики, которая сейчас обсуждается.

К сожалению, есть общая неопределенность целей. Если мы находимся в стадии перехода из точки А в точку В, то какая она — точка В? Центральный банк показывал эту точку на конгрессе в июне: своя национальная платежная система, устойчивые банки с Базелем III. Все это немного слишком общие вещи, особенно в условиях кризиса. Для банков, особенно из регионов, в этом есть разрыв между практикой надзора и целями.

Банковский бизнес должен на чем-то зарабатывать, а рентабельность бизнеса при растущих рисках падает. Впервые в последние полгода среди владельцев банков и топ-менеджеров стал активно обсуждаться вопрос выхода из банковского бизнеса, я бы сказал, «по-хорошему». Многие пришли в банковский бизнес в начале девяностых. Сейчас они уже достигли того возраста, когда хочется стабильности. Это здоровый консерватизм шестидесятилетних. А в текущей нестабильной ситуации это невозможно.

Поэтому собственникам хочется посчитать стоимость чистых активов, продать их кому-нибудь и выйти. А продать сложно. К стоимости банка применяются огромные дисконты из-за рисков. 

— Какие-то основные тренды сегодня на банковском рынке?..

— Можно выделить несколько моментов. Во-первых, розничное кредитование, которое несколько последних лет было драйвером сектора, но сдулось в силу разных причин: здесь и падение общих доходов населения, и ограничение полной стоимости кредита. Несмотря на небольшое восстановление кредитования в моменте, вряд ли банки восстановят свои доходы в среднесрочной перспективе.

Во-вторых, это — корпоративные кредиты крупным компаниям. Традиционно говорится о том, что сейчас все эти крупные клиенты достаются госбанкам. Но ситуация меняется. Сейчас к госбанкам можно условно отнести также все те 27 банков, которые получают ОФЗ в капитал. Они, с одной стороны, получают длинные субординированные займы, а с другой — соглашение с АСВ, которое определяет новый уровень надзора и контроля.

Сейчас в правительстве обсуждается большое число законов, которые выделяют определенное число банков — по капиталу и по другим признакам. Есть такое ощущение, что теперь правительство может сосредоточиться на ограниченном числе банков, которые получают господдержку и дофинансирование. Видимо, там будут сосредоточены средства всех этих ГУПов, МУПов и прочего. Так появляется новый кластер особо доверенных банков. Среди них есть системообразующие банки, есть банки с госучастием и есть банки частные.

Еще один момент связан с резким снижением активности иностранных банков, которые предоставляли крупным российским предприятиям дешевые кредиты. В условиях санкций российские крупные предприятия вынуждены разворачиваться в сторону российских банков, в том числе частных, которые не связанны с санкциями. И крупнейшие частные банки получают возможность работать с теми компаниями, которые ранее пользовались западными синдицированными кредитами, в которых доля российских банков была мизерной. Для этих банков сейчас открылись колоссальные возможности.

Для всей остальной массы банков остается только малый и средний бизнес. А здесь какой-либо прорыв возможен только за счет инфраструктурных изменений в экономике. Получается, что здесь все мы становимся заложниками экономической политики, дальнейшей модели развития российской экономики. Поэтому на этой секции (форума в Сочи.— Bankir.ru) было так много участников, и все внимание было сосредоточено на стратегии развития МСБ, которую сейчас пишет Минэкономразвития. Получается, что это документ не про банки, но он в значительной степени определяет перспективы многих и многих банков.

— Многие банкиры подчеркивают свое стремление перевести по максимуму свои сервисы в цифровое пространство. Но дигитализация финансовых услуг пока идет, скажем, не слишком быстро…

— У нас государство собрало огромное количество цифровой информации, но доступ к ней получить крайне сложно. До сих пор ФМС не может обеспечить банкам доступ к базе паспортов через СМЭВ (система межведомственного электронного взаимодействия.— Bankir.ru), к тому же выясняется, что в ней много недостоверной информации. Если мы хотим выстроить в России единое цифровое пространство, то правительство должно идти впереди. А оно плетется в хвосте.

Это напрямую связанно с непроцентным доходом, с объемом транзакций. Наиболее выгодный канал для транзакций — дистанционный. Надо уметь дистанционно выстраивать отношения с клиентом. И здесь мы упираемся в тему идентификации, возможности дистанционного открытия банковского счета. Уже четыре года обсуждается возможность проверки клиента с помощью, скажем, тех данных, которые есть у госорганов. И все глухо. Может быть, было бы целесообразно индивидуальному предпринимателю, малому бизнесу дистанционное открытие банковских счетов, это позволило бы совершить рывок в ДБО.

Есть еще одна глобальная идея в этой области. Возможно, имеет смысл уравнять банки, в каком-то смысле, с госорганами, как очень надежных агентов по сбору и хранению информации, с тем чтобы сломать информационную стену между госорганами и банками.

— Таким образом, мы можем обозначить две точки роста: МСБ и транзакционный бизнес. Пожалуй, все?

— Есть еще одна история. Посмотрите, на форум приехал руководитель ЦБ РФ, отвечающий за финансовый рынок (Сергей Анатольевич Швецов.— Bankir.ru). И он заявляет, что в России реализуется стратегия развития институциональных инвесторов, что уже 28 НПФ прошли аккредитацию при регуляторе. У них уже полтора триллиона рублей на балансе. Это длинные деньги, которые придут в российскую экономику. Правда, Сергей Анатольевич тут же немного разочаровал банкиров, заявив, что регулятор заинтересован в том, чтобы эти деньги шли не через банковские депозиты, а через рынок облигаций.

Но у рынка есть ответ на это — секьюритизация. Можно взять кредитные портфели, упаковать их и продать, в том числе и институциональным инвесторам. И мы видим, что на рынке ипотеки 10% уже ушло в эти бумаги, к институциональным инвесторам.

— Это тоже некая точка роста?

— Да, институциональные инвесторы, которые растут «под крылом» регулятора, это вполне реальная вещь. У них есть уже несколько триллионов рублей. Правда, в банковской системе всего порядка 80 триллионов. В Америке, правда, соотношение денег у банков и у фондов — 50/50. Но с чего-то надо начинать.

И тут мы опять приходим к такому понятию, как инвестиционный климат. Мы опять уходим от чисто финансовой тематики и приходим к темам, связанным с экономической политикой.